Очередной день начался просто отвратительно, даже по меркам оптимистично настроенной Вирсалии, которая всю ночь простояла на палубе любуясь звездами, весело мигающими на бархатном темно-синем небосклоне. Практически не нуждающаяся во сне особа мечтательно смотрела в небо, подперев подбородок кулачками, когда какой-то матрос посмел ущипнуть ее за место, которым некоторые думают, сказав несколько пошлых словечек, вызывая смех у других членов команды. Возмущенная, она отвесила оплеуху этому мужлану и продолжила любоваться звездами, ожидая приближение рассвета. Но выходка матроса оставила неприятный осадок. Поэтому настроение медленно, но верно падало вниз, преодолевая отметку ниже уровня моря, желая провалиться насквозь планеты и вылететь в открытый космос. Происходящее внутри, не отражалось даже в глазах рыжеволосой особы, которая казалась далекой от окружающего мира.
Второй день ее мучил сильнейший голод, который утолить она не могла. Потому что убийство было не в ее принципах. И приходилось ей мучиться, подвергаясь кроме всего прочего боли окружающих ее людей, что настроения не добавляло. Ей хотелось бы наслаждаться поездкой, вдыхать соленый морской воздух, подставляя лицо прохладному ветерку и чувствовать только это. Но эрту не приходится выбирать и они чувствуют то, что чувствуют остальные люди, понемногу перетягивая чужую боль на себя. Поэтому сейчас девушка чувствовала, как у нее болит живот, сводит ноги судорогой, начинается мигрень. Она знала кому принадлежит та или иная боль, к тому же с каждой минутой ее окружала сильнейшая аура смерти, которая вызывала подозрение, но в то же время некое возбуждение. Чья-то смерть означает для нее приятную пищу, ведь невинных на корабле не было. Разве, что юнга. Милый, веселый мальчишка, поющий чистым голосом и смотрящий на мир мечтательным взглядом карих глаз. Он словно бездомный котенок, требующий тепла и ласки крутился у ног Вирсалии, рассказавшей ему о странах, в которых побывала когда-то. Этот юноша вызывал у нее улыбку, потому что пытался казаться старше. Он хотел доказать и себе и всему миру, что достоин уважения. Это она видела в его глазах.
Запахнув кожаную куртку, девушка отошла от поручней. Пошатнулась и упала, ударившись затылком о доски. Мысленно выругавшись, она попыталась подняться, когда на нее кто-то упал. Издав звук похожий на всхлип и предсмертный кашель больного, Ви столкнула с себя нечто тяжелое, дурно пахнущее и матерящееся во всю силу легких, оказавшееся местным капитаном. Села и начала потирать ушибленный затылок, радуясь тому, что уж в черепной коробке повредиться нечему. Своей собственной боли она не чувствовала, но для вида состроила рожицу "больно то как удариться головой о пол". Хотя ей в этот миг хотелось пнуть капитана, который никак не мог подняться, напоминая выброшенного на берег кита. Закатив очи горе, Вирсалия поднялась и помогла подняться мужчине, мысленно костеря его на все лады. Убедившись, что капитан цел и невредим, перепоручила его матросам, ржавшим над рожей своего кэпа, пытавшегося извиниться перед пассажиркой, которой уже и след простыл.
Спускаясь к своей каюте, девушка недовольно морщилась, мечтая оказаться поскорее на суше, подальше от этого корабля. Она всегда любила море, но сейчас находясь в обществе множества разодетых пассажиров и команды корабля, вызывающей в ней раздражение,  Ви понимала, что свихнется, если не окажется подальше от всех живых существ, способных испытывать боль. И только родной, холодный запах смерти, витающий вокруг, грел ее ледяное, безжизненное сердце.
Споткнувшись о последнюю ступеньку, рыжеволосая пассажирка торговца нелестно перечислила всевозможные возмущенные эпитеты, когда на нее сверху кто-то упал вновь, вылив ей на голову какую-то гадость, пахнущую то ли тухлой рыбой, то ли старыми носками. В очередной раз за сегодняшний день выбираясь из-под чьей-то тяжелой тушки, девушка вспоминала все пыточные проклятия, которым ее пытался научить отец, но не вспомнила ни одного. Это вызвало у нее сильнейшее сожаление, которое отразилось на миловидном личике, по которому стекала непонятная серовато-зеленая жижа. Отплевываясь, Вирсалия вытерла лицо ладонью, только сильнее размазывая по нему жижу. На нее виноватыми глазками, смотрела какая-то баба неопределенного возраста, прижимая к необъятной груди супницу.
Ви молча поднялась с пола и пошла к себе, стараясь идти ровно и спокойно. Левый глаз у нее дергался, выдавая ее состояние. Ворвавшись ураганом в свою каюту, она плотно закрыла дверь и начала раздеваться. Ее любимые штаны из черной ткани и белоснежная шелковая рубашка были испорчены, благо куртку можно было очистить.
Отбросив грязную одежду, девушка прошла к большой бадье, в которой плескалась вода. Улыбнувшись, она решила поблагодарить юнгу, который и притащил бадью. Забравшись в воду, Вирсалия вымыла волосы и тело, смывая суп. Плескаясь в воде, которая удивительным образом не выливалась за пределы бадьи. Удивившись этому поначалу, девушка потом отругала себя, говоря о том, что магия существует в этом мире и все возможно.
Расслабившись, Ви откинула голову на бортик бадьи и прикрыла глаза, когда почувствовала сильнейший аромат смерти, ударивший ей в нос. По телу разлился приятный холод, по жилам в быстром темпе потекла серебристая кровь, вызывая в душе приятное чувство неги. Она знала, что там наверху умирают, ибо чувствовала боль, но все это было неважно. Подаваясь порыву, эрту потянула к себе души умирающих, впитывая их без остатка. Для нее это был настоящий пир. Когда приток душ закончился, девушка выбралась из воды, закуталась в полотенце и прошла к кровати, падая в нее. В данный миг она была далеко от этого мира, переваривая полученную пищу. Но боль, которую чувствовали люди, несколько портила наслаждение.
Вирсалия летела, обдуваемая ледяным дыханием смерти, раскрывая для нее свои объятия, наслаждаясь ее присутствием, которое дарило ей покой. Она ничего не слышала и не видела, кроме бесконечной тьмы, встречающей ее с любовью и нежностью, как мать встречает свое любимое дитя.
Девушка распахнула глаза, которые на миг полыхнули серебром. На ее полных губах расплывалась довольная, сытая улыбка Чеширского кота. Ви еще не полностью вернулась в свое сознание, продолжая летать на волнах довольства. Но тут по ней ударила чужая боль, заставив ее охнуть. А потом она почувствовала чужое присутствие, машинально создав вокруг себя полупрозрачный щит. Сев, она внимательным взглядом осмотрела людей, смотрящих на нее.
-Вот так всегда. Расслабишься и поешь впервые за месяц, так все равно кто-нибудь испортит аппетит и настроение,- вздохнула Вирсалия, поднимаясь с кровати и накидывая на себя мужскую рубашку. -Может отвернетесь, господа? - усмехнулась она, застегивая пуговички, потянулась за чистыми штанами. Одевшись и заправив серую рубашку в брюки, она поискала взглядом запасные сапоги и куртку. -Что Вам нужно, господа? Если деньги, то не в ту каюту ворвались.

Раньше Вирсалия и не представляла, что у боли бывает цвет и вкус, но сейчас она это знала точно. Столько цветов и вкусов смешалось для нее, образуя всю гамму чужой боли, которая пронзала каждую клеточку ее тела. Если бы она была жива, то мозг и организм просто не выдержали бы такого количества всепоглощающей боли. Ви чувствовала ее горьковато-сладкий привкус на языке, ощущала, как она скользит по венам, выкручивая мышцы, выворачивая суставы и ломая кости, перетирая их в пыль.
Боль и смерти - постоянные спутницы каждого представителя расы эрту, которые преданы им, встречая их с улыбкой, ибо они дают им возможность осознавать, что жизнь все еще теплится в их сердцах. Они якори, держащие их разум, чтобы они не спятили окончательно, растворяясь в наслаждении от поглощения чужих душ. Боль и смерти их плата за жизнь, чтобы понять, что ничего не бывает так просто. За каждый миг необходимо платить. И они платят свою цену, не жалуясь, ибо получают взамен многое. Они ценят эту плату и ценят чужую жизнь, чужие души. Поэтому не смеют причинять боль и отнимать жизни. Поэтому отпускают невинные души в чертоги смерти, не смея уничтожать их. Жизнь и невинная душа для них святы. А на святое эрту не поднимают руки, а наоборот оберегают всеми способами.
-Наглые типы. Хотя чего ждать от пиратов?- хмыкнула Вирсалия, застегивая последнюю пуговицу на рубашке, скидывая на пол полотенце. -Лучше никогда не просите прощения, если не раскаиваетесь в совершенном, молодой человек,- усмехнулась она, найдя свои сапоги. Вновь сев на кровать, девушка натянула сапоги. Она не обращала внимания на мужчин, которые окружили ее. Ее вообще не волновали эти люди, вызывая скорее улыбку. -Вас устроит моя куртка и два платья? Более мне нечего предложить, милорд.
"А зачем мне деньги? Они необходимы лишь смертным, либо тем, кто стремится к богатству. Последние деньги я отдала капитану корабля, чтобы попасть на другой материк. Украшений нет, я их все равно теряю. Разве, что оружие. Но его я отдавать не намерена."
-В преферанс? - вопросительно вскинув левую бровку, спросила Ви мужчину. -Но я к сожалению не люблю азартные игры. Ибо выигрыши меня не интересуют, - посмотрев на свои вещи безразличным взглядом, она пожала плечами на следующие слова вошедшего, который явно был главным у этой шайки корсаров. -Вы главное не порежьтесь, там ножи,- предупредила рыжеволосая особа, только опоздала, ибо пират, копающийся в ее вещах, отдернул руку, по которой текла алая кровь. Дернув своей рукой, по которой иголочками пробежалась легкая боль от пореза, девушка перевела свои синие глаза на главаря пиратов. Когда послышался звук падающего тела, это матрос с порезанной рукой, отправился в глубокий сон. По каюте разнесся храп. -Уберите игрушку, а то тоже поранитесь, молодой человек. Или Вы боитесь беззащитную девушку? До чего обмельчали мужчины, - с сарказмом проговорила Вирсалия. Сидя на кровати, она потянулась к тумбочке, на которой лежала щетка для волос. Взяв ее в руки, девушка не обращая ни на кого внимания начала расчесывать свои волосы. Она была спокойна, ибо страх за себя у нее атрофировался давно.
"Сейчас бы на воздух, а не торчать в каюте. Но ведь клоуны с оружием не позволят. Им бы в цирке выступать, а не грабить людей."

Не отреагировав на то, что щетку из рук выбило стрелой, девушка встала и прошлась по каюте. Она была полностью погружена в свои мысли, далекие этому месту. Она не любила угрозы, а наставленное оружие можно воспринимать только, как угрозу.
-Не смущайте бедного паренька, месье. К тому же даже юнге, платье будет мало в плечах,- улыбнулась Вирсалия, отчего на ее щечках заиграли ямочки. В синих глазах искрился смех. -Неужели я похожа на гидру? Какого ужасного Вы мнения о моей скромной персоне. Вы ранили меня до глубины души, - усмехнулась она, подходя к стене и выдергивая стрелу.  -Я может и не человек уже, но ни в кого не превращаюсь. И вред живым существам не причиняю. Жизнь слишком ценная и никто не смеет отнимать ее.
Отвернувшись, девушка закусила губу, вспомнив сестер. Она никогда не понимала их и не опускалась до их уровня. Ви простила их за то, что они убили ее и не стала мстить. Улыбнувшись воспоминаниям горькой улыбкой, она повернулась к пирату.
Когда Вирсалия услышала слова корсара, она застыла, смотря на него обвиняющим взглядом, в котором сквозил арктический холод. Ее тонкие пальчики сжались в кулаки, от всей ее фигуры повеяло замогильным холодом. Казалось, что она стала выше, а волосы стал раздувать несуществующий ветерок. Но девушка опустила глаза в пол, пряча свой взгляд полный возмущения. За себя она не переживала, а вот за других людей боялась. Пусть многие из них были грешными людьми, но даже они достойны жизни.
-Вы не посмеете убить невинных людей. У Вас нет права отнимать жизни, ибо не Вы их дарите. Заберите пассажиров, за них Вы сможете получить выкуп, но не убивайте. Заклинаю Вас всеми Богами, духами и святыми не делайте этого,- голос Ви дрогнул. -Зачем Вам лишние жертвы? Пассажиры мирные люди, - подняв на мужчину свои глаза, полные страха за людей, Вирсалия стала приближаться к нему, но остановилась, опустив голову. -Сколько бессмысленных смертей, сколько боли. Вы когда-нибудь чувствовали дыхание смерти на своей коже? - из уверенной в себе девушки, она превратилась в растерянную девочку, с глазами полными тоски. -Этих бедных людей ждет медленная смерть, наполненная болью. Страшная смерть.

Когда пират заговорил в глазах рыжеволосой особы вспыхнула искорка надежды. Она боялась за людей. Боялась так, как никогда в жизни. Даже в тот день, когда сестры схватили ее и пытали, она не испытала и сотой доли этого страха, напоминающего скорее животный ужас, всепоглощающий, затуманивающий разум. Который отхлынул, после слов незнакомца, испарившись облачком пара.
Тонкая ручка взметнулась, ледяные пальцы Вирсалии легли на руку мужчины, в жесте то ли сочувствия, то ли понимая. Она сама не могла определить, что хотела сказать этим прикосновением. Резко отдернув руку, рыжеволосая эрту спрятала ее за спину, вспомнив, что обычно ее прикосновения неприятны живым. Ведь кожа ее слишком холодная, словно она пробыла в снежном сугробе минут тридцать, зарывшись в него с головой.
-Я не вижу на Вас печати смерти, поэтому могу сказать, что Вы умрете не скоро, - опустила девушка глаза, изучая мыски своих сапог.  -Да, пассажиры не невинны, на них есть грехи, но умирать им рано. Не пришло их время.
Улыбнувшись смущенной улыбкой на слова незнакомца, Ви пожала плечами. Для нее было нормальным переживать за людей, пусть те были лишь случайными встречными. Возможно сумасшествие было бы точным определением, ведь невозможно считать психически здоровой девушку, подвергшуюся пыткам и побывавшей на грани смерти и жизни.
-А кто в этом мире не сумасшедший? - улыбаясь спросила она. -Искорка сумасшествия есть в каждом, просто некоторые это скрывают более тщательно.
Подняв глаза полные удивления, Вирсалия ждала, когда незнакомец скажет свое условие. Она не представляла, что может попросить этот человек. Вдруг это будет нечто невыполнимое в короткие сроки, к примеру создание эликсира вечной жизни или молодости.
Озвученное условие вызвало улыбку, которая казалось осветила личико девушки. Глаза заискрились смехом, оживившим черты лица. Столько света и тепла искрилось в синих очах рыжеволосой особы, что невозможно было сказать о том, что она скорее относится к мертвым, чем к живым.
-Вирсалия, - присев в легком реверансе, представилась эрту. -Я не ем человеческую пищу. Но могу составить Вам компанию за столом, если Вы хотите.
"А человеческих душ в меню точно не предвидится. К тому же я сыта."

-Приятно познакомиться, мистер Валенштайн,- улыбнулась Вирсалия.
"Загадка ли я? Сложный вопрос, ибо на него я не знаю ответа. Да, и не нужен он мне. А если Валенштайну хочется считать меня загадкой, пусть считает, его право. Ибо это комплимент, при чем очень приятный. Скажи он мне нечто подобное раньше, покраснела бы. Есть свои плюсы в отсутствии сердцебиения, но и минусов полно."
Девушка быстро подошла к свои вещам и нашла пару кинжалов, спицы и ножи. Сунув ножи за голенища сапог, спицы в волосы, а кинжалы прикрепив к поясу, она покинула каюту. Отметив взгляд матроса, гордо вскинула подбородок, презрительно посмотрев на него. Она не любила подобных взглядов обращенных на свою скромную персону. Вирсалию раздражало подобное, вызывая в ней желание нырнуть в чистую воду или облить водой мужчин, посмевших смотреть на нее плотоядным взглядом. 
Ви пошла вперед по узкому коридору. Ее шаг был быстрым, но не лишенным плавности. Казалось, что она плывет по воздуху не касаясь пола ногами. Оказавшись на палубе, девушка на миг зажмурилась, но потом распахнула глаза, оглядывая открывшуюся ей картину. Кровь была вокруг, темная, впитавшаяся в доски. Сладковатый запах крови ударил в нос, вызывая непреодолимое желание, закрыть лицо.
-Я часто бываю в объятиях смерти, поэтому они мне не страшны. А вот для Вас опасны,- оценив пространство, которое им необходимо было преодолеть, эрту покачала головой, словно отвечая на свой мысленный вопрос. -Надеюсь, Вы не боитесь летать,- улыбнулась она, осторожно беря нового знакомого за руки. В душе, как всегда во время полета стало спокойно. Спустя мгновение, Вирсалия отпустила руки Макса улыбнувшись виноватой улыбкой. -Так быстрее.
Оглядевшись по сторонам, она попыталась найти взглядом юнгу с корабля, на котором плыла, но его не было. Это вызвало у девушки беспокойство. Ведь она не видела его и среди выживших членов команды, которые были на баркасе. Но и среди мертвых его не было, потому что его бы она узнала. Его душа была чистой, а значит не могла стать ее пищей.
-Куда идти?

Перелет на другой корабль не отнял много сил. С каждым прожитым годом она становилась сильнее, многое давалось ей легче, чем прежде и отнимало меньше сил. К тому же помогало ей то, что представители ее расы получали все знания и умения своего предшественника. Пожав плечами на слова Макса, девушка с беспокойством вглядывалась в горизонт.
"О, духи, что с мальчишкой? Вдруг он пошел искать меня или его убили? Но если его убили, почему я не почувствовала, не заметила? Я уже давно научилась контролировать свое сознания, отмечать умирающих или мертвых людей. неужели, я что-то не почувствовала? Его чистая душа в любом случая привлекла бы мое внимание, если бы он погиб. Значит он жив. Но где он? Где этот смешной мальчишка? Столько вопросов и ни одного ответа."
-Зависит от настроения и естественно сил. Раньше могла продержаться в воздухе не более двадцати минут, на небольшой высоте, без движения. Сейчас наверное чуть меньше суток,- отстранено проговорила Ви. -Может чуть дольше, если получу дополнительную подпитку. Правда после такого, скорее всего не смогу летать день. Хотя если хорошо подкрепиться.
"Ага, душ восемь съесть или все двадцать. Только после такого я часа два проваляюсь в полнейшей эйфории, не способная отличить реального мира от грани."
-Мальчишка юнга, Вы видели его? Я не чувствовала его смерти, значит он жив. Но я не видела его среди членов экипажа или пассажиров на баркасе, поэтому переживаю. Этот мальчишка для меня, как сын или брат, - прошептала эрту, прикусив губу до крови. -Я должна вернуться,- дернулась в сторону восточного корабля девушка, когда он взлетел на воздух.
Вирсалия прижала ладонь ко рту, ее зрачки расширились. Она попыталась всей своей сущностью эрту найти душу мальчишки, но поняла одно, на корабле никого не было. Вздохнув с облегчением, она последовала за корсаром, взяв себя в руки. Внешне девушка выглядела совершенно  спокойной, но внутренне. В ее душе царил настоящий ураган эмоций.
-Скажите, что заставило Вас избрать путь пиратства и разбоя? - заинтересованно спросила Ви, смотря в спину своему новому знакомому. -Я знала одного парня, который считал пиратство наполнено романтикой. Я считала это глупостью. После, когда встретила того парня вновь, он медленно умирал от ножевого ранения.

-Да, не чувствовала. Понимаете ли у смерти свой аромат и вкус, цвет, как и у боли. К тому же на тех, кому суждено умереть лежит печать смерти. На нем ее не было. Но возможно я проглядела, не заметила.
"Ты то сама веришь в эти слова, Вирсалия? Чтобы ты эрту проглядела смерть?! Это чем же я могла бы так отвлечься? Я чую чужую смерть и боль за сотни миль, а тут паршивые метры. Так что жив юнга, точно жив."
-Он может быть на Вашем корабле? - поинтересовалась девушка, которая не могла найти другого объяснения тому, что не видела мальчишку на баркасе или не чувствовала его смерти. -Кстати, некоторым Вашим матросам необходима помощь. У них явно серьезные ранения. Один из них может не протянуть и трех часов.
"Мне конечно не особо важно выживет ли тот матрос или нет, но думаю Валенштайну, как капитану это важно. Для меня душа умершего была бы приятной пищей, хотя прежде мне пришлось бы испытать много боли."
Пройдя в каюту, Вирсалия оглядела ее внимательным взглядом, отмечая все детали интерьера. Зацепившись взглядом за шкафы с книгами, она уверенным шагом направилась к ним, забыв напрочь о хозяине корабля и вообще об окружающем мире. Книги - это ее вторая страсть, на первом месте были полеты, на третьем было оружие, а уж дальше и все остальное. Поглаживая тонкими пальцами корешки старинных книг, девушка читала их названия, вспоминая содержание тех, которые уже прочла, отмечая те, которых не читала. Прикосновения к книгам были легкими и нежными, можно даже сказать ласкающими. Заметив свою любимую книгу, Ви потянулась за ней, приподнявшись на носочках. Взяв увесистый фолиант в руки, она открыла его на последней странице, быстро скользя по ней взглядом. Улыбнувшись, девушка вернула книгу на ее место и только после повернулась к Валенштайну.
-Простите, я немного отвлеклась,- несколько смущенно проговорила она. -Что же сожгло все мосты? - поинтересовалась Вирсалия, поднимая глаза на потолок и быстро опуская их вниз. Картина изображенная на потолке смутила ее еще сильнее, чем то, что она полностью ушла в изучение книг, забыв об их хозяине. -Милая картина. Хм... Жажда свободы и приключений толкает всех нас на временами глупые и бессмысленные поступки, гоня вперед, подстегивая словно плетью,- улыбнулась она. -Всякая бывает смерть. Хотя сама она не страшна, а вот предшествующая ей боль ужасна. Конечно умирать в огне, когда языки пламени лижут тело больнее, или когда пытают часами напролет, страшнее. Но все это ничто. Смерть это логическое окончание всякой жизни, - пожала плечами эрту, проходя к столу. -Для Вас людей смерть кажется концом, для нас эрту - началом. Мы не умираем, никогда. Даже если передаем свою силу приемнику, мы не уходим, мы остаемся с новым эрту, живя в нем. Думаю, Вы догадались кто я. Хотя мы стараемся скрывать свое существование, многие знают о нас. Но никто не знает о нас всего. Лишь нелепые байки, полные настоящего бреда, -усмехнулась Ви, усаживаясь на пол и прислоняясь спиной к дивану. -Я как и Вы искательница приключений. К тому же таким, как я противопоказано слишком долго находиться на одном месте. Где появляются эрту, там умирают. На нас печать смерти, мы ее посланники. Эрту охраняют невинные души и переправляют их в чертоги смерти.

-Вы так говорите, словно стары, как мир,- усмехнулась Вирсалия, листая страницы книги.
"Многие из нас пытаются все свои безрассудства списать на возраст. Забывая о том, что глупость присуща, как молодым, так и старым. А судьба... Не все зависит от нас, но именно мы выбираем свой путь, а судьба нас лишь подталкивает. А мы совершаем некий поступок, который и определяет наше будущее. Ведь я когда-то просто могла уйти из дома, тогда бы сестры меня не убили и я не стала эрту. Прожила бы лет сто и умерла тихой смертью в окружении внуков, либо погибла по какой-нибудь глупости. Кто знает, что было бы поступи я в тот момент по другому."
-Лишь отчасти, месье,- отстранено сказала эрту. О своем прошлом она старалась не вспоминать и не говорить, предпочитая обсуждать более нейтральные темы. Вообще говорить о себе Ви не любила, потому что ей казалось, что с каждым словом, она впускает кого-то постороннего в свою жизнь, обнажая душу. А открывать сердце девушка боялась, потому что начинала чувствовать себя беззащитной.
-Да, все эрту питаются душами грешников, - голос Вирсалии звучал бесцветно. -И да, Ваш человек мог бы стать для меня приятным завтраком. Но его можно спасти. А души тех, кого можно спасти эрту не трогают. Мы ценим чужую жизнь. Только души грешников могут стать для нас едой, чистые души мы не имеем права трогать. Мы оберегаем чистые души, даем им возможность переродиться и жить дальше. А те, кто грешен не исправит второе перерождение. У эрту много правил, которые никто не смеет нарушать. Да, души умерших на корабле меня насытили на долгое время, - улыбнулась Ви.
"Если бы эрту ели много, то на земле уже не осталось бы людей и других существ. Не более двух десятков душ в год. А многие и то едят меньше, предпочитая спасать все души. И едят только, чтобы не впасть в безумство."
-Находясь рядом с людьми, которые умирают мы облегчаем их боль, перетягивая ее на себя. Поэтому многие люди умирают с улыбками на губах. Эрту знают, что такое боль и смерть. Поэтому не убивают и не причиняют боли, потому что сами мучаются и можно сказать умирают с человеком. Все это сложно объяснить, это необходимо пережить, почувствовать.
Вирсалия прикрыла глаза, она хотела бы объяснить, что значит для эрту чужая душа и жизнь, но не могла. Ее вряд ли понял бы человек. Для того чтобы понять эрту, необходимо стать эрту. Они ценят и дорожат чужими жизнями, не боясь за свою, но питаются душами умирающих. Это было сложно для понимания не посвященных.
Звук открывшейся двери заставил девушку открыть глаза и посмотреть на вошедших. Увидев юнгу с корабля, на котором плыла, она обрадовалась. Вот только оружие в опасной близости от него ее пугало. Смотря в ясные глаза мальчишки, она успокаивающе улыбнулась, ответив на его радостную улыбку. Ви была готова рвануться к этому пареньку, чтобы защитить, растерзать всех, кто посмеет причинить ему боль.
Отметив насмешливый взгляд вошедшей, Ви усмехнулась. Это повеселило ее. Но она вновь перевела взгляд на юношу, в глазах которого не было страха. Он не боялся смерти, боли. Как он сказал когда-то, он боялся только одного - потерять свободу. И это вызывало уважение. По крайней мере уважение рыжеволосой эрту.
-Госпожа, - прошептали разбитые мальчишеские губы, расплывающиеся в улыбке. -Вы живы. Я не нашел Вас. Боялся, что Вас убили пираты.
-Тевье, - улыбнулась Вирсалия, взглядом, напоминающим взгляд волчицы, осматривающей своего маленького волчонка, оглядела мальчишку, ища на нем раны, которые могли быть опасными для его жизни. Подняв глаза на Валенштайна, она передернула плечиком. -Неужели, Вы не слышали того, что я говорила? Я не убиваю. Никогда,- внимательно смотря в глаза мужчины, рыжеволосая особа, нервно прикусила губу. -Что Вы хотите, месье? За его жизни я могу пожертвовать своей.
"Я даже готова убить. Несмотря на проклятие, которое постигнет меня."

"Я тоже умирала с улыбкой, но не по причине того, что боли не было, а потому что за мной пришла смерть и забрала из ручек сестер-психопаток. Смерть стала освобождением, исполнением мечты, ибо все прекратилось. Ни боли, ни страданий, ни дум, ничего. Пустота и легкость. Я стремилась, молила о смерти и меня услышала. Я была счастлива, как никогда в жизни. Удивительно. Люди бояться смерти, а я встречала ее с радостью."
-По рукам, мистер Валенштайн, - кивнула Вирсалия, смотря прямо в его глаза.
"Он понял меня настолько буквально? Я ведь имела ввиду, что Тевье дороже жизни. Смешно, если бы все не было так грустно. Должок, так должок. С меня не убудет если я когда-нибудь помогу этому человеку."
Проводив взглядом мальчишку, который махнул ей рукой. В мальчишеских глазах была благодарность, смешанная со слепым обожанием. Тевье был сиротой, о котором никто и никогда не заботился, поэтому и привязался он к девушке, которая относилась к нему, как к младшему брату. А совершенно одинокая Ви привязалась к мальчишке, который вызывал в ней желание оберегать и заботиться.
-Нет,- покачала девушка головой. -Я стала эрту не по своему желанию. А вообще... Я просто люблю жизнь. В мире столько красок, ароматов, эмоций. И так приятно ощутить их все, пережить, - улыбнулась яркой словно лучи солнца улыбкой Вирсалия, прикрывая глаза. -Боль и одиночество мои постоянные спутники, но с этим легко справиться, главное уметь получать удовольствие от жизни. А за удовольствия необходимо платить,- усмехнулась она, заправляя выбившуюся из прически прядь за ушко. -Одиночество тяготит, но кто согласиться быть рядом с тем созданием, сердце которого не бьется? Кто согласиться находиться рядом с эрту, которая питается душами и на которой лежит отпечаток смерти? Никто не согласиться на это. А строить отношения среди своей расы невозможно. Все эрту друг другу, как братья и сестры. Представьте, если бы Вы встретили пару, которые были бы кровными родственниками. Как бы Вы отнеслись к этому союзу?

-Главное, чтобы плата была не слишком высока, - усмехнулась девушка, потирая переносицу. Ее взгляд синих глаз был обращен на противоположную стену. Она ничего не видела, потому что думала, уходя в свои далекие этому миру мысли.
-Любовь... Такое удивительное и прекрасное чувство, которое мне неведомо. Я никого не любила и меня никто не любил. Любили ли Вы сами, месье Валенштайн? Приходилось ли Вам испытывать всю гамму положительных чувств, прозванных в народе любовью? Для меня это чувство нечто нереальное, как сказка, место для которой в этом мире нет. Я могу привязаться к человеку, дорожить им, беспокоиться, но не любить,- проведя пальчиками по ближайшей подушке, Вирсалия грустно улыбнулась. -Любовь не может существовать рядом со смертью. У них разные природы.
"Любил ли меня кто-нибудь? Не думаю. Разве можно искренне полюбить создание, сердце которого не бьется? Не думаю, что подобное возможно. Я не встречала эрту, которых бы кто-нибудь любил. Я не встречала эрту, которые не были бы одиноки. Наше призвание, наше прошлое отнимает у нас возможность на счастье любить и быть любимыми. Или мы сами отбираем у себя эту возможность, боясь подпускать к своему сердцу людей, страшась предательства или их смерти. Не знаю. Никогда не думала об этом, потому что была счастлива в одиночестве."
Услышав то, что сказал Валенштайн и осознав эти слова, Ви разразилась звонким, полным веселья смехом, похожим на перезвон хрустальных колокольчиков. Отсмеявшись, она прижала ладонь ко рту, смотря на пирата взглядом полным веселых искорок.
-Тевье? - убрав ладонь от губ, спросила она, в удивлении вскидывая правую бровку. -Он относится ко мне скорее, как к старшей сестре. К тому же, я не смогла бы относиться к нему как-то иначе, кроме, как к братишке или сыну. У меня нет предрассудков насчет возраста, тем более я могу прожить еще парочку тысячелетий и не постареть. Но чтобы обратить внимание на мальчишку?! Это извращение. Он смотрит на меня взглядом потерянного котенка, которому никто не дарил ласки и тепла. Тевье ребенок, которого следует оберегать.
"Отвратительно! Тевье, смотрящий на меня взрослым мужским взглядом - фантастика. Я прекрасно помню, как он сказал о том, что я для него сестра. Старшая сестра, о которой он всегда мечтал. Единственная живая и самое важное родная душа, которая могла быть рядом с ним."
-Смерть... Если бы я полюбила смертного, я ушла бы за ним, найдя приемника для своего дара,- пожала рыжеволосая особа плечами. -У меня нет определенного маршрута. Я просто подошла к капитану того корабля, отдала деньги, не спрашивая куда они отправляются. Они контрабандисты, правда маскировались под торгово-пассажирское  судно.

"А кто-то платит эту цену ежедневно. Цена за жизнь бывает велика, а за счастливую жизнь еще выше. Что есть истинное счастье? Да я улыбаюсь, смеюсь, стараюсь радоваться каждому мгновению. Но счастлива ли я? Я счастлива только во время полета. Ощущение эйфории мне знакомо и во время полета, и после того, как я съем парочку душ. Большое количество силы и энергии вызывает во мне сильные эмоции, когда я не способна ни то, чтобы думать, даже двигаться нормально не могу, потому что разум затуманивается. Но неясное сознание позволяет временами заметить больше, осознать нечто важное."
-Что же случилось с Вами, месье? - полюбопытствовала рыжая, сменив положение и улегшись на спину, изучая расписанный потолок. Ей всегда нравилось море, как и небо. Природа была для нее домом, матерью и отцом. Леса, горы, реки, моря, вулканы, топкие болота, пески, все это было ей милее богатых домов и дорогих тканей. Одежда, украшения, балы, гости, степенные беседы и строгие манеры претили самой природе Вирсалии, которая выросла слишком свободолюбивым цветком, предпочитающим свет солнца, а не свечей, хлесткие струи дождя, вместо бессмысленных слов и безумство огня, чопорным манерам. Но несмотря на свою природу, в высшем обществе она умела себя вести, благо талант к игре и лживым улыбкам у нее имелся.
-Все ищут любви, жаждут ее, но полюбив большинство начинает проклинать ее. Так может она не нужна? - задумалась Ви, покусывая нижнюю губу. -Я не сказала, что Эрту не способны на любовь. Мы умеем любить, просто боимся, - усмехнулась она уголками губ. -Мы не такие как Вы, но у нас есть сердце, пусть оно и не бьется. Но любовь для нас нечто высшее. Мы любим жизнь и смерть, весь мир. Просто нам сложно полюбить одного человека. Но если мы полюбим, - девушка прикрыла глаза, закинув руки за голову. -Мы можем полюбить лишь однажды, но навсегда.
"Если кто-то думает, что смерть самое страшное, то они глубоко ошибаются. Любовь опаснее и ужаснее. Я боюсь полюбить, но как и многие девушки когда-то мечтала встретить того, кто пробудит в моем сердце это чувство. И как повезло, что я его еще не встретила."
-Я прожила ни одну сотню лет и научилась замечать многое. Я для него сестра и мать в одном флаконе, не более, - спорить на эту тему рыжеволосой особе не хотелось, потому что это касалось ее саму. На следующие слова мужчины, она фыркнула. Она замечала на себе мужские взгляды, но они ее не интересовали. Несмотря на возраст, она была сущим ребенком, которому были непонятны многие жизненные моменты. К примеру, интерес мужчин к женщинам или наоборот. В людях любого пола Вирсалия видела лишь интересных собеседников, временами приятную пищу, либо невинное существо, которое стоит защищать. Ни страсть, ни любовь еще не коснулись ее. -Внешность, как много ей придается значения,- перевернувшись на бок, девушка поставив локоток на пол, слегка приподняла голову, стала внимательно разглядывать Валенштайна. -Я всегда ценила внутреннее содержание книг, а не красивые обложки. Также и с людьми. Вот Вы привлекательны внешне, но мне в Вас нравится больше всего душа. Не подумайте ничего плохого. Просто мы Эрту видим души людей, их чистоту, силу. И мы влюбляемся не в тело, а в душу. Тело ничто, ибо оно смертно. Души же многих вечны.
"Если конечно мы не приложим к ним свои руки."
Пожав плечами, синеглазая эрту вновь легла на спину. Ее не интересовали дела людей, потому что ее это не касалось. У нее были свои дела и обязанности, которые она выполняла, поэтому и не обращала внимания на суетный мир.
-Чтобы они не везли, я не знаю об этом. Вот если бы они везли книги или свитки, тогда бы я знала. Я аромат чернил и бумаги учую быстро,- улыбнулась Вирсалия. -Хм... хотя чтобы они не везли, это что-то было магического происхождения. И магия была темная, скорее всего магия крови. У нее специфический привкус, который ощущаешь начиная читать заклинание или чувствуя на себе его действие.
"Вот любопытный... как кошка. Интересно, как часто он за любопытство получал по носу?"
-Нет. Мы можем уйти только самостоятельно, по своему желанию. Мы не живем более двух тысяч лет, потому что начинаем уставать.
"Многие хотят детей, но не могут родить, потому что тело наше мертво. Поэтому и выбирают приемника, который станет нашим ребенком, ибо ему мы отдаем свою жизнь и дар."

-Но ведь те ожоги сделали Вас сильнее, не сломали. Тому плохо, кто слаб духом и ломается от подножек судьбы, а тем, кто силен духом жизнь подкидывая проблемы, закаляет их. Можно сказать судьба проверяет сильных людей, чтобы понять достойны ли они счастья,- прошептала рыжеволосая. -Человек однажды упав на колени и сумевший подняться вновь, умеет с безразличием смотреть на косые взгляды, получая то, что ему необходимо всеми способами. У таких людей есть собственные принципы и правила, которые они не нарушат никогда. Сильные люди достойны уважения, ибо они способны жить и выживать в любых условиях.
"Себя же я считаю слабой. Но моя сила в моей же слабости. Пока ни один человек будто то женщина или мужчина, не посмел причинить мне вред, боясь сделать это. Кажется, я у большинства людей вызываю желание защитить. Или мне просто везет и я встречаю только тех, у кого доброе сердце? Скорее всего. Но ведь в каждом человеке есть нечто хорошее, пусть и спрятанное в самом дальнем уголке его сердца. И даже в злодеях есть частица света, пусть и крошечная."
-Любовь прекрасна, если она взаимна. Без взаимности любовь может поначалу и хороша, но потом это мука. А чувства людей обычно остывают, ибо нет ничего вечного. И я боюсь не того, что полюблю, а того что... - замолчав, девушка провела ладонью по лицу, словно сбрасывая маску. -Я боюсь предательства, боюсь, что тот кого я полюблю погибнет потому, что именно я полюбила его. Во мне живут такие детские, глупые страхи, которые вызывают у меня временами смех. И знаете, я терпеть не могу откровенности. Сейчас говорю с Вами и слово впускаю в ту запретную для всех часть своей души, куда не запускала никого прежде. Черте что и с боку бантик, творится сейчас. Как Вы вытягиваете из меня эти признания? Вам бы инквизитором работать.
"А во всем виновата все еще не прошедшая после поглощения душ эйфория. Всегда знала, что мне после приятного приема пищи нельзя разговаривать, потому что начинаю болтать без умолку, раскрывая свои тайны и страхи, о которых стараюсь не думать даже в одиночестве. Хотя стоит признать, что прежде я не была столь болтлива. надоело мне одиночество, старею. Пора объявление вешать: Ищу друзей, пол не важен. Важно лишь чувство юмора, способность поддержать беседу и хорошее терпение. За вредность даю торты с чаем. Тьфу... Лезет в голову всякая ерунда. Эх... улетели у меня все кукушки, забыв прибраться в черепной коробке, оставив всякий мусор. Пора отправляться навстречу вечности. Вот теперь еще и пессимизм."
-Ничего страшного, я с детства привычная к подобным речами, и посему они не смущают меня, месье Валенштайн, - усмехнулась Вирсалия, которая с детства слышала ругань отца, недовольного чем-нибудь, временами обращенную и на нее саму. Удивительно, как аристократ мог вести себя вдали от высшего общества, костеря свою младшую дочь и многих крестьян, припоминая все их грехи. -Вот если бы Вы сказали нечто похожее на "Боцман, солнце мое, где мой фужер вина и розовый носовой платочек в горошек", тогда Вам бы пришлось просить у меня прощения и выводить из состояния истерики. Потому что подобное просто не вязалось бы с Вашим образом, а так вполне ничего. Обычный пират, - посмеиваясь, проговорила Ви. -Не рано ли Вы судите о том, что за этой обложкой есть хоть какое-то содержание? - улыбнулась она. Комплименты девушка предпочитала говорить, а не слушать, потому что никогда не нравилась себе. Хотя это не отменяло того факта, что она любила себя. Ее устраивало все, включая несовершенства, излишества и недостатки. Она знала, как повести себя, показать в лучшем свете. Но делала она это, чтобы привлечь внимание. При этом ее не волновало чье-то мнение. Вирсалия была для самой себя самым строгим критиком, который не воспринимает чужой критики всерьез.
"Мы сами себе критики, судьи и палачи." Часто думала она, слыша за своей спиной шепотки.
-Уверена в этом,- улыбнулась она, замолчав на несколько минут, а потом вдруг сказала. -Мне нравятся Ваши глаза, они живые. Почему-то я всегда обращаю внимание именно на глаза. Они способны говорить, временами даже кричать о том, что чувствует человек.

-А Вы романтик, месье,- улыбнулась юная особа, с интересом оглядывая собеседника. -Не думала, что в наше время существуют такие люди. С каждым годом я все реже вижу романтичных людей, которые бы рассуждали так, как Вы, - голос ее звучал приглушенно, она задумалась на краткий миг. -Мы рассуждаем с Вами о любви так, словно испытали это чувство. Но ведь не Вы, ни я не любили, поэтому откуда нам знать, что такое любовь. Сотни философов пытаются найти ответ на сей вопрос, но лишь ходят вокруг да около. Поэтому не думаю, что именно нам с Вами дано понять, что же такое любовь и объяснить ее. Возможно любовь вечна, а возможно она подобна вспышке - загорелась и затухла спустя миг. Но я надеюсь, что ни Вам, ни мне не придется мучиться от неразделенной любви. Потому что любить кого-то, но не получать в ответ ничего больно, это ранит душу, - губы Вирсалии исказила грустная усмешка, в глазах мелькнула боль, но тут же она улыбнулась веселой улыбкой. Казалось, что минутного проявления грусти не было и в помине, потому что девушка выглядела вполне счастливой и довольной жизнью. -К сожалению о страсти и желании я говорить не могу, потому что не испытала ни того, ни другого в своей жизни. Но насколько могу судить со стороны, они затуманивают мозг на короткое время, не позволяя видеть четкой картины. Как и ненависть, гнев или страх, они не дают людям мыслить здраво. Но без них жизнь не столь яркая, можно сказать не полная. Именно чувства делают людей - людьми, а не бездушными машинами, способными бессердечно уничтожать себе подобных. Если бы не было чувств, не было бы и человечества.
При слове "пытка" Ви поморщилась и передернула плечиком, словно бы сжавшись. В этот момент она казалась невероятно хрупкой и словно бы потерянной. Перед ее мысленным взором мелькали картины из прошлого. Вот отец пытается научить ее пытать человека, показывая какое заклинание лучше влияет на сознание живого существа, разрушая его. Вот сестрицы смеясь заковывают ее в цепи, обсуждая какие заклинания испытают на ней, чтобы легче было сломать ее волю. В следующей картине она, висящая на толстых цепях, чувствует, как в кожу на запястьях врезаются металлические браслеты наручников, прикрепленных к стене. Руки вывернутые в суставах болят, кровь заливается в глаза, жжет их, мешая видеть окружающий мир, но за это она благодарна, потому что не хочет видеть сестер. А вот ее сестра-близнец приближается к ней, неся в руках раскаленные спицы, которые после пронзают ее сердце, унося ее жизнь.
Откинув прядь волос, выбившуюся из прически, рыжеволосая эрту нервно облизывает губы, стараясь откинуть прочь картины из прошлого. По ее спине проходит неприятный холодок, но она справляется со своими эмоциями и виновато смотрит на Макса.
-Прошу простить меня, я не хотела Вас обидеть. Я не имела ввиду, что Вы способны пытать. Хотела лишь сказать, что у Вас хорошо получается разговорить собеседника, - опустив глаза в пол, она стала поглаживать пальцами ближайшую подушку,  стараясь подавить появившуюся в душе панику.
"Вирсалия, не думай о прошлом. Оно должно быть оставлено и забыто. Зачем тревожить душу? К чему лишние переживания? Простить и отпустить. Живи дальше и радуйся каждому мигу, потому что жизнь слишком прекрасна, чтобы тратить ее на грустные мысли. Но почему я все чаще начинаю вспоминать о прошлом? И что за странное предчувствие? Так откинуть все прочь, дышать спокойно. То есть считай до десяти... "
Мысленно отсчитав до десяти, девушка успокоилась окончательно. Она представила, как капитан пиратского судна будет называть боцмана милым котиком или другим уменьшительно ласкательным, засмеялась. Отсмеявшись, она покачала головой.
-Представляю такую картину. Боюсь, Ваша команда не оценит, - хмыкнула она. На очередной комплимент девушка отреагировала веселым смехом. -Нет, смею огорчить, но я не считаю Вас обычным пиратом. Вы слишком странный для пирата. Вы удивительный человек, с доброй душой. Если бы я стала описывать цвет Вашей души то выбрала скорее всего жемчужный с легким оттенком зелени, и только кое-где встречались бы вкрапления более темных красок. В Вас много благородства и чести, - с легкой улыбкой, проговорила она, смотря в глаза Валенштайна. -Меня не оскорбил Ваш комплимент, скорее озадачил. Мне редко делают комплименты. К тому же я не люблю их слушать, только говорить сама.
Внимательно присматриваясь к глазам собеседника. Вирсалия казалась полностью поглощенной изучением светлых глаз пирата, который смотрел на нее сверху вниз.
-Они слишком многословны,- усмехнулась она, отвернувшись.
В этот момент эрту почувствовала нечто странное. Сильнейший всплеск магии, черной, невероятно древней магии, которой когда-то ее и сестер учил отец. Вскинув голову, она села прямо, прислушиваясь к своим ощущениям. Магия была ей знакома, словно ее применял известный ей человек. Она пыталась вспомнить чьей магии принадлежал этот неприятный для нее аромат чайных роз, смешанный с привкусом крови. Но память не желала проясняться и давать ответ на этот вопрос.
-Капитан, там странное судно, - ворвался боцман, задыхаясь.
Вирсалия вскочила с пола и побежала к выходу из каюты, оттолкнув мужчину, она выбежала прочь. Она не обращала внимание на матросов, которых встречала по пути на палубу. Зацепившись за что-то ногой, она рухнула на колени, но тут же вскочила и побежала дальше. Ее словно кто-то подстегивал плетью, заставляя спешить наверх.
Вырвавшись на свежий воздух, Ви стала вертеть головой, ища приближающийся корабль и обомлела, когда увидела его. Корабль был огромен, с ярко алыми парусами, которые трепал ветер. Но не это заставило девушку застыть, а маленькая фигурка с пламенными волосами, стоящая на борту приближающегося судна.
-Делия, - тихий шепот сорвался с губ девушки, которая была удивлена. Она думала, что ее близнец мертва, но та была жива и словно бы услышав собственное имя, стала искать глазами того, кто посмел это сделать. Ее синие глаза упали на младшую представительницу ее рода, которую она убила много веков назад.
-Маленькая отступница, - с ненавистью прошептала Делия, прекрасно зная, что ветер донесет до ее сестренки эти слова. -Убить всех, кроме той рыжей, ее я убью сама,- рявкнула она, и голос ее разнесся над морем.

Улыбнувшись на слова мужчины, девушка покачала головой. Изменить ее мнение о себе он бы не смог, потому что она видела людей насквозь и на некоторые отрицательные черты их характера закрывала глаза, признавая их, но не принимая во внимание. У всех есть и хорошее, и плохое, и этого не изменить. В ней тоже были, как положительные, так и отрицательные качества. И как считала она сама, в ней было много отрицательного, но она умела прятать это, скрывая это мастерской актерской игрой, сменой масок.
-Нет идеальных людей, - усмехнулась рыжеволосая, чувствуя сильнейшую темную магию. По спине пробежал холод, словно она прислонилась к айсбергу. Внутри проснулся какой-то животный ужас. Но внутри просыпалась радость, на алых губах застыла счастливая улыбка, глаза сияли. Аура смерти витающая в воздухе вызывала небывалое ощущение восторга. Казалось душа рвалась навстречу родной стихии, звавшей ее, манящей в свои темные, ледяные объятия. Вирсалии было сложно противиться ощущениям, которые пробуждало в ней присутствие смерти, пусть и отдаленной. Внутренняя радость очередной встрече с костлявой, которая уже окутывала свое дитя своими темными объятиями, казалось меняла внешность девушки.
Она смотрела на свою сестру, улыбаясь какой-то поистине сумасшедшей улыбкой, наслаждаясь ощущениями, которые ей дарила приближающаяся тьма. Но где-то в отдалении, на самом краю сознания билась мысль, пугающая Ви своей реальностью. Она понимала, что сейчас будут погибать люди и не в ее силах спасти их. Но она готова была защищать их, используя свои способности, своим присутствием давая им возможность умирать без боли, потому что всю боль готова была взять на себя. Этого было мало, но более ничего синеглазая не смогла бы сделать.
Хмыкнув на вопрос Валенштайна, эрту обернулась, скользнув по нему взглядом, но потом стала изучать небо, затягивающиеся тучами - дело магии ее сестрицы. Она думала о том, что могла бы рассказать о Делии. Вирсалия не видела близняшку слишком давно, чтобы иметь представление какой она стала, а о прошлом говорить не хотелось, точнее вспоминать его. Хотя воспоминания о прошлом упорно лезли в голову, сбивая с мыслей. Вздохнув, эрту прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться.
-Мы близнецы. Но наше сходство заканчивается только на внешности, в остальном же мы полные противоположности. В последний раз я видела ее в день своей смерти, поэтому о нынешней Делии ничего рассказать не могу. Чтобы описать ту Делию, которую я знала хватит одного слова. Садистка,- скривилась девушка, яростно сжимая кулачки. -Ее команда не призраки, но уж точно не обычные люди. Людей без сверхъестественных способностей она считает отбросами, недостойными внимания. Ей нравится убивать, мучить. Для нее это развлечение,- Вирсалия отвернулась, в ее глазах была боль, перед глазами мелькали картины из прошлого. Предложение уйти в каюту вызвало у нее искренний смех. Убегать куда-то она не собиралась, тем более для нее опасности не было. Покачав головой, она проговорила. -Я не убегаю от проблем, а встречаю их с гордо поднятой головой. Может я и не ценю традиций моей семьи, но трусливо прятаться не для меня. Улыбайтесь Валенштайн, мы идем побеждать, а смерть станет нашим союзником, ибо наше время отправляться в ее чертоги не пришло, - весело улыбнулась рыжая, похлопав нового знакомого по плечу, подмигнув.
Развернувшись, она с улыбкой взмахнула рукой раскрывая сплетенное во время разговора заклинание зеркального щита, который накрыл "Смеющегося демона полностью". Вирсалия предвидела шаги своей сестры наперед, поэтому поставила щит за секунду до того, как та пустила заклинание разрушения. Рыжеволосая легко блокировала любые попытки сестры направить магию против пиратов с "Демона". Для нее не было сложностью плести щит за щитом, потому что недавно хорошо пообедала.
-Месье, - обратилась Ви к Максу, стоящему неподалеку от нее, - возможно это будет наглостью, но с Вас танец, как только все закончится, - сказав это она засмеялась, глаза ее были полны света и огня. Она казалась живой, словно битва разбудила ее давно мертвое сердце.
Делия используя магию оказалась лицом к лицу с Вирсалией, которая встретила ее наглой улыбкой. Делия ухмыльнулась, оглядывая сестренку.
-Я то думала, что убила тебя, отступница.
-Ты ошиблась, Ли.
-Не называй меня так, -вспылила близнец Вирсалии, яростно сверкая синими глазищами. -Я исправлю своей недочет. Похоже мне нужно было внимательнее проследить за тем, как сжигали твое тело и прочитать парочку проклятий, чтобы ты не вернулась. Упущение с моей стороны. Но ведь сестрицы спешили, боялись гнева отца. Несмотря на то, что ты была позором семьи, он любил тебя. Как же я ненавижу тебя сестренка.
-Прости, но это чувство не взаимно. Ты для меня никто, поэтому не вызываешь никаких чувств, кроме жалости. Я знаю твои страхи, Ли. Ты боишься, что с тобой сделают тоже, что ты делаешь с жертвами, попавшими в твои руки. 
-Ты ведь тоже боишься повторения давно минувших событий, Ви,- ухмыльнулась Делия, пуская в сестренку очередным заклинанием. Близняшки разговаривали, при это ни на секунду не останавливая своего боя. Вирсалия защищалась, временами кидая в сестру легкими усыпляющими заклинаниями. -Ты все еще слаба.
-Я переживаю их ежедневно, сестра. Есть намного более страшные вещи, чем собственная боль и смерть,- прошептала девушка, чувствуя боль сражающихся рядом людей. Делия обнажила меч, перестав кидаться заклинаниями, ринулась в бой. Вирсалия уходила от ударов, улыбаясь. Для нее было не сложно кружить по палубе, убегая от сумасшедшей сестрицы, которая разъярилась сильнее.
-Перестань бегать и прими смерть достойно, жалкая отступница,- зарычала Делия. Ви лишь засмеялась и резко остановилась, вскинув руки вверх, смотря на сестру с насмешкой.
-Я стою на месте, не защищаюсь. Можешь убить меня, Ли. Только шанс у тебя один, - проговорила синеглазая, склонив голову набок. Меч вонзился ей в груди, распарывая плоть. На серой рубашке появилось серебристое пятно от крови, Ви спокойно стояла, насмешливо смотря на сестру. -Ты довольна? Мне сыграть предсмертную агонию? - усмехнувшись, она отобрала меч из рук сестры, вынув его из своей груди и откинула прочь. Рана за мгновение затянулась, на мраморной коже не осталось и шрама. -Оружие детям не игрушка, Ли,- откидывая сестру плотным щитом к стене, проговорила эрту. Делия потеряла сознание, ударившись головой о какую-то бочку. Подойдя к сестре, Ви опустилась на колени, проверяя ее состояние. Убивать Делию она не собиралась, но вот связать и выкинуть за борт очень хотелось. Но она подавила в себе это желание. В груди у нее разгоралась сильнейшая боль, которая душила. Воспоминания нестройным хороводом кружили перед ее мысленным взором, вызывая старые, практически забытые чувства. Былые уже зажившие душевные раны начали кровоточить, вызывая желание завыть подобно раненому зверю. Но Вирсалия сдерживала себя, улыбаясь потусторонней полной печали улыбкой. Ее тонкие пальцы легли на лоб сестре, откидывая рыжую прядь.
-За что вы меня так ненавидели? Но я вас простила. Хотя всегда буду помнить то, что ты совершила. Но мстить не стану. Я не убийца.
Души умирающих, совершивших слишком много грехов были поглощены эрту, но некоторые были отправлены ею в чертоги смерти, дабы обрести покой. Она согласно своей природе делала то, что поручила ей смерть. Не имея права сделать что-нибудь иначе или воспротивиться чему-либо.